Ник читается как Луигерн || If you're allergic to RENT then a part of you is a little dead inside (c) Rapp
По нашим с Машей планам на Аптекарский можно погоду предсказывать. По крайней мере, там. Даже если везде солнце, нам обязательно выдадут персональную тучку, а уж если везде дождь, то нам обязательно достанется весьма щедро. И что-то в этот раз мы ничего не успели, даже в моей любимой теневой части не были. Надо срочно повторять)
Ник читается как Луигерн || If you're allergic to RENT then a part of you is a little dead inside (c) Rapp
Я смотрю достаточно много фильмов, но только некоторые бывают очень вовремя. Сегодня таким "вовремя" стал Далеко по соседству. Не понимаю и плохо принимаю французское кино и поэтому ещё больший след оставляют редкие исключения. Возвращение в прошлое - идея старая и крайне популярная - всем иногда хочется что-то изменить там, где мы были, но куда уже невозможно попасть. Но если не менять? Если гораздо важнее просто понять происходящее и оценить всё вновь? Вот об этом и фильм - о том, как важно понять причины и о том, что настоящее лучше ценить здесь и сейчас. Я боялась, что повзрослевший Легран меня разочарует. Нет, он снова очаровал меня. Он умеет играть тишину. То, как он говорил с матерью, как молча слушал с отцом радио, как держал за руку сестру - он сумел создать вокруг себя этот мир. И, конечно, Александра Мария Лара в роли матери... И ей тоже достаточно было тишины, её взгляда хватало.
То, о чём я последнее время думаю, за эти полтора часа обрело окончательную форму. Что у нас есть и кто у нас есть? Куда мы идём и действительно ли мы хотим именно туда? Готовы ли мы оставить кого-то по дороге и готовы ли, что кто-то может оставить нас, если мы не изменим направления? Я иногда спрашиваю об этом себя, а иногда мне хочется задать эти вопросы дорогим мне людям. Но, как и отвечать, так и задавать их себе каждый должен сам, ведь это их история.
Ник читается как Луигерн || If you're allergic to RENT then a part of you is a little dead inside (c) Rapp
Просмотр Seasons of Love приводит к неконтролируемому пересмотру половины номеров мюзикла в произвольном порядке, с обязательным задерживанием дыхания от восторга, рыданиями под финал Without you и Halloween и желанием обнять весь мир.
Моя любимая пара во всём кинематографе - Коллинз и Ангел. Не только из-за абсолютной чистоты и искренности их отношений. Они ещё и самые мудрые. "Будь моей жизнью" - без лишних сложностей, без возведения несуществующих преград, без максимализма и глупости. У них было очень мало времени, но они прожили каждую секунду его. Это ещё и к сегодняшнему разговору об изображении любви. Простые слова Ларсона самые прекрасные, в них нет лишнего, всё предельно просто, всё только самое главное. А я, как всегда по ночам, катастрофически косноязычен...
Ник читается как Луигерн || If you're allergic to RENT then a part of you is a little dead inside (c) Rapp
Собирательный пост, как и пост с историями Винстовой семьи.
*** О Крэббе абсолютно ничего нельзя сказать точно. И даже не потому, что никто не может быть уверен, что знает его, а потому, что то, что является неоспоримым фактом сегодня, завтра вполне может оказаться глупейшей выдумкой.
Кто-то утверждает, что он жил во времена Средневековья, другой клянётся, что его видели протягивающим свой мешочек Наполеону (согласно этой легенде, Наполеон вытащил «Е»), третий рассказывает о том, как в молодости сам повстречал его в каком-нибудь маленьком городке или на улице одной из столиц. Все они сходятся только в одном: на поясе у него всегда висит маленький холщовый мешочек, наполненный деревянными плашками с вырезанными на них буквами и символами. И если вы понравитесь Крэббу, он может предложить вам вытащить наугад плашку из его мешочка. Если же вы основательно ему не понравитесь, он предложит вам это обязательно. Но в таком случае все настоятельно рекомендуют вам не делать этого. Ведь с вами обязательно случится что-то, начинающееся на выпавшую букву. Хороший вы – буква «К» будет означать котёнка, плохой – кирпич, упавший на вашу голову. Но только Крэбб определит, достойны вы радости или наказания.
читать дальшеВообще же он большой шутник и может протянуть свой мешочек случайному прохожему, если ему вдруг покажется, что становится скучно. И тогда скучать не придётся уже никому, а для этого прохожего та же «К», скорее всего, окажется «кутерьмой», вовлечено в которую будет возможно большее количество народа. И во всех беспорядках Крэбб обязательно примет посильное участие.
В разных местах люди дают ему разные прозвища, самые распространённые из которых Шут, Буквенник, Предсказатель, Насмешник, Мастер Случайностей и… ну, это уже совсем обидное.
Чаще всего рассказывают о встречах с ним мужчины. И вовсе не потому, что лишь им позволяется касаться плашек, и уж конечно не потому, что долгое время женщины были неграмотны – смутить Крэбба неграмотностью невозможно: не умеющим читать он предлагал догадаться о доставшейся букве по тому, что с ними произойдёт. Нет, причина здесь в том, что Мастер Случайностей игрок, шулер и любитель выпить. Его можно встретить в любом заведении, в котором подают сносное вино и позволяют посетителям играть в большую часть разрешённых азартных игр и во все запрещённые.
Однако сохранились сведения о том, что его неоднократно видели и при дворе, и будто бы он даже какое-то время состоял шутом при неком прославленном монархе. Мы склонны верить этому, как и всему, не выходящему за рамки реального. Потому как значительное количество историй, рассказываемых о Крэббе, намного больше напоминает фантастические легенды. Например, где-то на юге Франции один дряхлый старик уверял меня, что сам видел, как Буквенник прилетел на главную площадь их городка на зелёном аисте, размах крыльев которого был так велик, что закрыл солнце, и пока аист садился, в городке стояла очень холодная ночь. В Норвегии же мне рассказали, что он умел превращать людей в ледяные глыбы одним взглядом, и однажды обратил в лёд всех жителей деревни. Этому нельзя верить уже потому, что Крэбб никогда бы не лишил себя удовольствия наблюдать за жизнью людей.
Сведения о его внешности не менее противоречивы. Шута принято считать высоким и очень худым, настолько пластичным, насколько это вообще возможно для человека и ещё немного. Но видел я и такие изображения, которые представляли его коренастым и мускулистым, а однажды мне показали якобы его портрет, соответствующий всем моим представлениям о Фальстафе. Если основываться на тех описаниях, которые встречаются наиболее часто, то выглядел Крэбб, скорее всего, так: высокий, тощий, с острыми чертами лица, тонкими губами, орлиным носом, темноволосый. Движения его пальцев были неуловимы, улыбка не сходила с его лица, и он мог как неожиданно возникнуть рядом, так и затеряться в толпе за одно мгновение (что, несомненно, помогало ему после очередной удивительным образом выигранной им партии в кости).
Вот всё, что знаю я сейчас об этом странном человеке. Когда я начал рассказывать вам о нём, я был уверен в каждом своём слове, сейчас же во всём сомневаюсь.
*** Альба
Он был воспитан, чтобы защищать. Свою веру, свою землю и своё право на то и другое. За это он был готов умереть. Он умер в 1215, когда Симон де Монфор занял Тулузу. Он открыл глаза и увидел небо. И подумал, что это самое правильное, что можно увидеть после смерти. А потом услышал голос. И голос сказал ему "Та "Е" означала "éternité"". Он так и не понял, чем стала его вечность - благословением или проклятием. Он просто принял её, как принимал всё, данное ему свыше. Осенью 1217 он был в войске, вернувшем Тулузу. И ушёл - в Авиньон, Альби, Ла-Бесед, Монсегюр. Он знает, что в 1321 сожгли последнего катара. И всегда поправляет: "последнего из смертных". У него отняли его веру и его землю. Но не смогли отнять право на них. Потому что то, за что это право было ему даровано - честь, преданность, доблесть, благочестие, - до сих пор определяют сущность последнего альбигойца.
*** О Крэббе
"Всякий, кто назвал бы меня тщеславным, расточительным, наивным, ветреным, непоследовательным, вздорным, ленивым, поверхностным и ограниченным, непостоянным, болтливым, бестактным, невоспитанным, невежливым, чудаковатым и переменчивым, будет столь же прав, как и тот, кто станет утверждать, что я домовит, скромен, отважен, упорен, энергичен, весел, трудолюбив, постоянен, вежлив, точен и неизменно приветлив. С тем же правом можно заметить, что я трус или истинный герой, умница или болван, даровит или тупоумен, - я ничему не удивлюсь. Сам же я пришел, наконец, к выводу, что я только инструмент, на котором играют обстоятельства." (с) Оноре де Бальзак
*** Сириус - Крэбб. Про Альбу, которого Крэбб зовёт Малатеста
- Какое-то дурацкое у него имя. - Это не имя. Это известная итальянская фамилия. - Он итальянец? - Нет, он провансалец. - Тогда почему фамилия итальянская? - Это не его фамилия. - Слушай, я запутался. Он не итальянец, но ты называешь его по итальянской фамилии, хоть это и не его фамилия? - Всё верно. А говоришь, запутался. - Так я и... А, не важно. Нам-то его как называть? - Да так же, он привык. - А на самом деле его как зовут? - Ты веришь, что человек жив, пока помнят его имя? - Нет, конечно. Это же чепуха. - Мда? А он, кажется, верит. Или проверяет.
*** Альба
"Спи, родная моя, и пусть себе. Я, на свою беду, бессмертен. Мне предстоит пережить тебя и затосковать навеки. А пока - ты со мной, и я с тобой. С ума можно сойти от счастья. Ты со мной. Я с тобой. Слава храбрецам, которые осмеливаются любить, зная, что всему этому придет конец. Слава безумцам, которые живут, как будто они бессмертны, - смерть иной раз отступает от них. Отступает, ха-ха-ха! А вдруг ты и не умрешь, а превратишься в плющ, да и обовьешься вокруг меня, дурака. Ха-ха-ха! (Плачет.) А я, дурак, обращусь в дуб. Честное слово. С меня это станется. Вот никто и не умрет из нас, и все кончится благополучно. Ха-ха-ха! А ты сердишься. А ты ворчишь на меня. А я вон что придумал. Спи. Проснешься - смотришь, и уже пришло завтра. А все горести были вчера. Спи. Спи, родная." (с)
Он знает, что без него она не уйдёт. Даже туда. Но и его кошмар навсегда с ним. Её смерть. Раз за разом. Снова и снова. Чтобы она могла вернуться. Чтобы он снова мог любить её. Но сегодня она умерла. Сегодня он вновь проклинает вечность. И вновь остаётся ждать.
*** Крэбб встретил его в таверне. Точнее, их встреча ознаменовалась тем, что шут спас парня от компании, желающей его избить. Конечно, никто не сомневался, что за дело, но взрослые мужчины, бьющие всемером мальчишку, почти ещё ребёнка, - этого Крэбб не одобрял. Мальчик представился как Чезаре и в первые же минуты вывалил на голову спасителя кучу информации: он сын сапожника, но родители плохо с ним обращались, и он сбежал из дома, теперь ищет, чем заняться, смотрит мир и людей и, конечно, старается не ввязываться в неприятности. А то, что сейчас происходило... Тут он совсем не при чем, ребёнка всякий обидеть может. Новый знакомый сразу напомнил Крэббу щенка - весёлого, наглого и с полностью атрофированным чувством самосохранения. Это сходство усилилось, когда он попробовал объяснить мальчишке, что путешествует один, в компании не нуждается и благодарности не требует. Тот категорически отказался понимать даже столь доступную фразу, как "Уйди!". Как любой щенок, которого отталкивают с дороги, он во что бы то ни стало вознамерился идти намеченным курсом. Он де может стать замечательным пажем, ради нового хозяина в лепёшку расшибётся, а платы и не требует вовсе - только еду и возможность спать под крышей. Ну, и, конечно, спаситель его и впредь не оставит подопечного своей милостью и покровительством. Испробовав воспитательную беседу, грубость, безразличие и даже попытавшись напугать навязчивого знакомца, Крэбб смирился. В конце концов, парня так тянет к неприятностям, что это может быть даже забавно.
*** Время шло. Чезаре боготворил хозяина и нарывался на непрятности, а Крэбб из них его вытаскивал. Не менялось ничего. Не менялся сам Че. Он существовал во времени, но время перестало существовать в нём. Мальчик, ценящий юность неизмеримо больше жизни, получил то, о чем не смел даже мечтать - вечную молодость. Почему? Этого он не знал. Этого не знал даже Крэбб.
*** При упоминании Фишера Брона знавшие его люди невольно взглядывали на часы. Он оставлял за собой время, сам обгоняя его. Он разделял человеческие жизни на минуты и секунды, устанавливал границы. Но всегда уходил чуть раньше, чем его создание впервые начинало отбивать полночь. Фишер Брон жил вне времени. Он оставил за собой право измерять собственную жизнь. В дорожных столбах, в рассветах, в милях, в падающих снежинках, в городах, во встретившихся кошках, в чашках кофе и в улыбках Фанни. Не в минутах. И время позволило ему это. А в благодарность он создавал часы.
*** Винста-Крэбб. Он тоже бывал в их доме. Ведь он вечен. Если бы, конечно, ему можно было в этом верить)
- Это правда, что ты вечен? - Смотря что считать вечностью. И смотря что - правдой. - Я вообще к тому, что, как это - переживать тех, кого любишь, знать, что все исчезают, а ты нет. - Ты сильно ошибаешься, думая так. Люди не исчезают никогда. Они постоянно рождаются заново, даже не слишком при этом меняясь. И я могу встретить здесь и сейчас тех, кого знал четыреста лет назад. Меняются только костюмы и декорации. А актёры просто забывают уже сыгранные роли. Иногда - чтобы сыграть их снова. - Но, значит, ты всё-таки жил четыреста лет назад? - С чего ты взял? - Ты сам это сказал. - Нельзя верить шутам, парень. Только не нам.
*** Воспоминания Фишера
Они жили на окраине деревни очень обособлено, будто в своём собственном мирке. Во "внешний мир" выходил лишь отец. Его уважали и побаивались, на мать же и на них с братом косились, и часто Фишер слышал осуждающий шёпот за спиной. Тогда, в детстве, он не понимал причин, он знал только, что обычно они шептали "роан". Когда подрос Сирше, отец стал постоянно брать его с собой, и деревенские со временем приняли его. Особенно когда брат стал делать взрывчатку лучше отца. Фишер оставался с матерью, в их мире. Дети не принимали его в свои игры, и его друзьями стали море и чайки. С ними он говорил. С людьми предпочитал молчать. Мать учила его слышать море и рассказывала сказки о тюленях. Отец не любил эти истории, когда он слышал их, его лицо становилось суровым и печальным. Таким печальным, как лицо матери, когда она смотрела на море. Фишер понимал, что они молчат о чем-то очень важном, но не спрашивал. Он тоже привык молчать. Отец учил их делать "механизмы". Сирше быстро стал его гордостью, а Фишер... Впервые увидев пробный взрыв, он плакал. Ему не было страшно, ему было жаль погибший "механизм". С тех пор он отказался учиться уничтожать.
*** - Дядя Крэбб! Подожди! Покатай и нас! - А родители не будут вас ругать? - Нет, мама разрешила! - Ну, хорошо, залезайте в лодку. Подсади его. Садитесь в центре, не наклоняйтесь над водой. - А я один раз утонул, дядя Крэбб! По-настоящему! - И как, успешно? - Нет, конечно! Я же здесь. - А, ну, да, конечно. Научился плавать? - Я потом научился, а тогда меня тюлени вынесли. Представляешь, тюлени сами! Но мама испугалась и очень плакала... Поэтому я решил больше не тонуть. - И правильно, Фишер, неблагодарное это занятие. Хочешь погрести вместе со мной? Садись... А Сирше на обратном пути.
*** Фанданго - Крэбб / Фанданго - Чезаре. Может быть, я когда-нибудь расскажу, что к чему. А скорее всего нет, потому что мне вполне достаточно того, что есть в моей голове. Если очень кратко: Чезаре долго был помощником Крэбба, потом заделался вольным наёмным авантюристом, попробовал стать лучшим и споткнулся о Фанданго - непревзойдённого мошенника. Буквально вынудил того взять его в ученики и помощники.
- Как ты выносил его взгляд? - Который из? - Преданный. - А, этот нормально. Вот когда глаза гореть начинают, пора готовиться к неприятностям. - Так они и горят. - Да? Тогда это не преданность, друг мой. На тебя так раньше не смотрели? - Никогда. - Вот и на меня никогда. С Че меня это, слава небу, минуло. А вот на Малатесту так смотрят. - И что? - Да ничего. Посоветовался бы ты с ним. Хотя, не поможет. - Он не знает, что делать? - Он-то знает. Но если Че чего-то хочет... - Чего? - Не знаю. И могу только надеяться, что он сам знает.
*** - Не смотри на меня так! - А так? - И так. И... И вообще не смотри! - Извини. Я иногда забываю. - О чём? - Ни о чем. Себя.
*** Винста - Крэбб
- Как понять, что кто-то родился бессмертным? - Бессмертными не рождаются. Бессмертие такая штука... Оно выдаётся только по итогам смерти. - То есть надо умереть? - Да. - Но как... А они все?.. - Умерли, конечно. - Как? - Уверен? - Да. - Первым был Альба. Он, конечно, в бою. Что характерно, защищая, а не осаждая. Потом Че. Этот поганец тоже ожидаемо. Повесили его. - Как?! - Да просто. За убийство. Прирезал кого-то в пьяной драке и попался. Он глупый тогда был. А Фиш... Ты про брата его слышал? - Он, вроде, в ИРА? - Ну, тогда называлось это иначе, но суть та же. Его ранили, когда взрывчатку закладывал. Фишер его оттащить пытался, но не успел, конечно. - А ты? Как умер ты? - Тот, кто не рождается, не может умереть, мальчик. Я не бессмертен, я, в некотором роде, внежизнен. Как и Фанданго. - Это приятель Че? - Ну да, "приятель". - Мне кажется, смерть накладывает отпечаток на последующую жизнь. - Не могу не согласиться.
*** - Я слышал ваш разговор. - Да? - Я не умирал. И ты не сказал ему. - Зачем рассказывать про нерешённые загадки. - У неё есть только одно решение. И мне оно не нравится. - Мне тоже. Но его нет.
*** Крэбб - Винста
- Да нет у людей ничего. Только своя трактовка памяти и всё. - Трактовка? - Люди помнят не события, а своё восприятие событий. Этим можно пользоваться. - А можно и нет. - Можно и нет. Но я пользуюсь. - А любовь? - Любовь это та же условная память. Ты помнишь свои ощущения от другого человека. И они тебе либо нравятся, либо нет. Вот и вся любовь. - А как же сам человек? Тот, кого любишь. - А он тут причем? Он к твоей любви не имеет ни малейшего отношения. - Ты опять доводишь всё до абсурда. - Нет, мальчик. Абсурдно считать, что твоё отношение хоть как-то характеризует объект или прямопропорционально его качествам. Вон Че однажды по Малатесте убивался. А тот ни сном, ни духом. Или ты. Попробуй назвать хотя бы пять положительных качеств своего дядюшки. А потом попробуй прожить без него хоть пять дней. - Не смогу. - Конечно, не сможешь. Но не из-за него. Только из-за себя. Потому что это твоя память и твоё восприятие. - Но, если они нравятся мне, я их оставляю. Из этого я и состою? - Молодец.
*** У Крэбба всегда с собой мешочек, наполненный вырезанными на плашках буквами. И иногда он предлагает людям оттуда что-нибудь вытянуть. С доставшейся буквы обычно начинается слово, как-то определяющее судьбу. Винста - Крэбб
- А можно и мне? - Если хочешь. - Тут пусто... - Как пусто?! - Это плохо? - Как показывает практика, это удивительно. - И много такой практики было? - Ты второй. - Крэбб? - Считай, что я просто не знаю твоей судьбы. Выбирай любую букву. Или бери все. *** - Сегодня вторую пустую вытащили! - Серьёзно? Круто! Интересно, тоже бессмертным будет? - Этот нет. Он был бы против.
Ник читается как Луигерн || If you're allergic to RENT then a part of you is a little dead inside (c) Rapp
Новые персонажи, уйдите, хватит топтать мой мозг!
При упоминании Фишера Брона знавшие его люди невольно взглядывали на часы. Он оставлял за собой время, сам обгоняя его. Он разделял человеческие жизни на минуты и секунды, устанавливал границы. Но всегда уходил чуть раньше, чем его создание впервые начинало отбивать полночь. Фишер Брон жил вне времени. Он оставил за собой право измерять собственную жизнь. В дорожных столбах, в рассветах, в милях, в падающих снежинках, в городах, во встретившихся кошках, в чашках кофе и в улыбках Фанни. Не в минутах. И время позволило ему это. А в благодарность он создавал часы.
Вопрос: Тем, кому лень писать или неловко сказать мне "заткнись":
Ник читается как Луигерн || If you're allergic to RENT then a part of you is a little dead inside (c) Rapp
Я удивительно везучий бждшник - помимо своих прекрасных и очень любимых, у меня периодически гостят чужие прекрасные и очень любимые. Даже те, о которых я и мечтать не могла))
Ник читается как Луигерн || If you're allergic to RENT then a part of you is a little dead inside (c) Rapp
Время шло. Чезаре боготворил хозяина и нарывался на непрятности, а Крэбб из них его вытаскивал. Не менялось ничего. Не менялся сам Че. Он существовал во времени, но время перестало существовать в нём. Мальчик, ценящий юность неизмеримо больше жизни, получил то, о чем не смел даже мечтать - вечную молодость. Почему? Этого он не знал. Этого не знал даже Крэбб.
Удалите мне, пожалуйста, ту часть мозга, что отвечает за придумывание персонажей и хотение новых куколок. Ну пожааалуйста. Только я решила, что никто, кроме Робин и Крэбба, мне не нужен, как на тебе. У меня появился повод купить под персонажа один из самых любимых молдов, я теперь не могу отделаться от этой мысли. А ведь мне много уже существующих кукол, а этой заразе и тело нужно будет своё (и я пока даже не предполагаю, какое). Хорошо, что нельзя заказать сразу, а нужно собирать непонятными кусками. Картинка сложилась так быстро и абсолютно, что если бы нужно было только нажать "купить", я б уже
Ник читается как Луигерн || If you're allergic to RENT then a part of you is a little dead inside (c) Rapp
Сколько лет ты не был здесь? И зачем пришёл сейчас? Неужели ты действительно думал, что никого не встретишь сегодня в своём старом доме? Себя. Тебе придётся вновь встретиться с собой. Эти стены никого не выпускают, никто не исчезает из этих зеркал. Ребёнок, подросток, юноша. Ты оставил их здесь. И они ждали тебя. Ты можешь принять их. И тогда они отпустят тебя. Можешь ли?
Ник читается как Луигерн || If you're allergic to RENT then a part of you is a little dead inside (c) Rapp
В 5 утра я, наконец, доделала книгу. Читать об американской и европейской политике начала 20 века интересно, а о российской - мучительно и скучно. Талантливых дипломатов у нас в то время практически не было.
А это мой любимый политик - Эдуард Хауз, полковник Хауз. Серый кардинал при американском президенте Вудро Вильсоне, имевший огромное влияние на политику Америки и Европы во время Первой мировой. Он не хотел официальных должностей и старался быть незаметным. Он был гением политической стратегии, бесстрастным, всегда стоящим немного в стороне, решительным. Он знал, что нужно его стране, и добивался этого. Если бы у нас в то время был свой полковник Хауз (и правитель, способный его оценить), возможно, вся история последнего столетия была бы иной. Именно Хауз и Вильсон были инициаторами создания Лиги Наций.
Ник читается как Луигерн || If you're allergic to RENT then a part of you is a little dead inside (c) Rapp
Вчера был вечер новых глаз. У Кэнс спустя 9 месяцев, наконец, правильные и красивые вместо того треша, что был до этого. И долльше-глаза приехали, так что у Лирки новые. Вообще долльше-глаза совершенны - уменьшенная радужка, качество, цвет, невысокая линза. В моём случае у них один минус - их нельзя поставить всем, потому что как силикон или рыбки они всё-таки не встанут( Долльше, я хочу Винсте глаза, отправь мне их уже, наконец!
Ник читается как Луигерн || If you're allergic to RENT then a part of you is a little dead inside (c) Rapp
Крэбб встретил его в таверне. Точнее, их встреча ознаменовалась тем, что шут спас парня от компании, желающей его избить. Конечно, никто не сомневался, что за дело, но взрослые мужчины, бьющие всемером мальчишку, почти ещё ребёнка, - этого Крэбб не одобрял. Мальчик представился как Чезаре и в первые же минуты вывалил на голову спасителя кучу информации: он сын сапожника, но родители плохо с ним обращались, и он сбежал из дома, теперь ищет, чем заняться, смотрит мир и людей и, конечно, старается не ввязываться в неприятности. А то, что сейчас происходило... Тут он совсем не при чем, ребёнка всякий обидеть может. Новый знакомый сразу напомнил Крэббу щенка - весёлого, наглого и с полностью атрофированным чувством самосохранения. Это сходство усилилось, когда он попробовал объяснить мальчишке, что путешествует один, в компании не нуждается и благодарности не требует. Тот категорически отказался понимать даже столь доступную фразу, как "Уйди!". Как любой щенок, которого отталкивают с дороги, он во что бы то ни стало вознамерился идти намеченным курсом. Он де может стать замечательным пажем, ради нового хозяина в лепёшку расшибётся, а платы и не требует вовсе - только еду и возможность спать под крышей. Ну, и, конечно, спаситель его и впредь не оставит подопечного своей милостью и покровительством. Испробовав воспитательную беседу, грубость, безразличие и даже попытавшись напугать навязчивого знакомца, Крэбб смирился. В конце концов, парня так тянет к неприятностям, что это может быть даже забавно.
Ник читается как Луигерн || If you're allergic to RENT then a part of you is a little dead inside (c) Rapp
Пора спать. А завтра снова Первая мировая и полковник Хауз. Мистер Уткин любит его, и я люблю, ещё со времён работы над Вильсоном. Но очень хочется не этого, а Шекспира и говорить. За последние пару недель я, кажется, говорить разучилась.
А на днях шёл лёд и я вспоминала это:
Четвертый год. Глаза — как лед. Брови — уже роковые. Сегодня впервые С кремлевских высот Наблюдаешь ты Ледоход.
Льдины, льдины — И купола. Звон золотой, Серебряный звон. Руки — скрещены, Рот — нем.
Брови сдвинув — Наполеон! — Ты созерцаешь — Кремль.