[Luthigern]

Пора спать. А завтра снова Первая мировая и полковник Хауз. Мистер Уткин любит его, и я люблю, ещё со времён работы над Вильсоном. Но очень хочется не этого, а Шекспира и говорить. За последние пару недель я, кажется, говорить разучилась.

А на днях шёл лёд и я вспоминала это:

Четвертый год.
Глаза — как лед.
Брови — уже роковые.
Сегодня впервые
С кремлевских высот
Наблюдаешь ты
Ледоход.

Льдины, льдины —
И купола.
Звон золотой,
Серебряный звон.
Руки — скрещены,
Рот — нем.

Брови сдвинув — Наполеон! —
Ты созерцаешь — Кремль.

— Мама, куда — лед идет?
— Вперед, лебеденок!
Мимо дворцов, церквей, ворот —
Вперед, лебеденок!

Синий
Взор — озабочен.

— Ты меня любишь, Марина?
— Очень!
— Навсегда?
— Да.

Скоро — закат,
Скоро — назад:
Тебе — в детскую, мне —
Письма читать дерзкие,
Кусать рот.

А лед
Всё
Идет.

М. Цветаева, 24 марта 1916

@темы: книги, 525,600 minutes

Comments

[Оранжевы Йослик]

М-да. И ты не спишь.

Бедный лебеденок. Мне ужасно больно за нее всегда. Мне и за Марину больно, но Ариадну жальче всех в этой истории. Хотя, вообще их всех жалко, эта чудовищная мясорубка, бесчеловечная, в которую они попали ((( И Мура жалко. Вообще ужас. И люблю Марину(((

Мне тоже очень хочется говорить.

[Luthigern]

Оранжевы Йослик, она как мало кто умеет вызывать любовь и какую-то болезненую нежность. Я когда-то классе во втором наткнулась в учебнике на Книги в красном переплёте, пришла в восторг, выучила их, а потом нашла дома сборник и пропала.
А жизнь к ним была абсурдно жестокой ко всем...